К годовщине Майдана

Для NIHILIST.LI

Ровно год назад Киев очутился в гуще той самой необъяснимой, непросчитываемой и иррациональной силы, что перевернула политическую жизнь Украины вверх дном на целый год. Режим Януковича, а до него – Ющенко, годами давил остатки прав, обеспечивавших, пусть только на бумаге, благополучие обычных жителей Украины. Одна за другой сыпались «реформы», переносящие издержки со счетов бюджетов государства и работодателей на плечи тех, кто работает за зарплату, и все это терпеливо, если не считать одиноких искр недовольства, переваривалось. Казалось бы, что может вызвать народный гнев сильней, чем перспектива вкалывать до 60-65 лет, а в итоге остаться ни с чем? Как оказалось, поводом для бунта стал отказ от интеграционных соглашений с Евросоюзом. Межгосударственная, межрыночная, межкапитальная система договоренностей, от которой обычным людям, как правило, не холодно и не горячо.

И тем не менее, мечты о европейской земле обетованной подействовали сильней, чем мрачные перспективы суровой реальности. Когда тревожные мысли о крове и хлебе входят в привычку, поводом для бунта становится нечто иррациональное. Нечто совершенно бессмысленное для людей, в чьих интересах, казалось бы, борьба за свободу и довольствие, а не за миф и культ. Именно отдаление от мифа и культа двадцатилетней выдержки стало звонкой пощечиной, которую самая активная, а за ней и инертная часть украинского общества была не в силах стерпеть.

Совершенно справедливо, что наращиваемая годами сила буржуазного общества и всего сонма ее идеологий отреагировала так, как ей и подобает. Было бы странно ожидать от общественного сознания, ведомого органическими интеллектуалами буржуазного вектора, чего-то другого. Именно по этой причине меня воротит от горьких слез и прочих переживаний о слабом влиянии левых. Общество не может перепрыгнуть через ступень, которую даже не в силах себе вообразить, и одно лишь наличие капитализма не подразумевает социалистической повестки в появляющихся революционных настроениях. Это не спор между теориями мир-системы или линейного развития социально-экономических формаций, чьи догмы, к сожалению, мало чем могут нам помочь в ретроспективном анализе украинской революции.

Майдан как по форме, так и по содержанию предстал буржуазно-демократической революцией в обществе «не до конца справедливого» капитализма. Этот же характер и погубил его как массовую силу, способную, казалось бы, в корне изменить общественную жизнь страны. Следует понимать, что встроенная в прочную мировую экономическую систему Украина в 2013 это не новаторская, стоящая на пороге мирового политического авангарда Франция в 1793. Самоорганизация и прямая демократия Майдана сумела сделать еще меньше, чем в свое время аналогичные институты революционной Франции, поскольку правящие классы от того и занимают свое руководящее положение, что хорошо осознают свой интерес и умеют быстро и беспристрастно анализировать исторический опыт своих предшественников.

«Низовая» фракция Майдана своих революционных задач не выполнила, оказавшись не в силах зайти дальше требований «сменить власть» и повторений буржуазно-демократиеческих идеологем. Не от того, что «интеллектуалы» пили от горя , пока «народ» тщетно напрягал мозги, в тайне моля о помощи. Все сколько-нибудь осведомленные в вопросах революции и ее задач давно сказали все, что могли, правда, их слова на ход событий не особо повлияли. Причина этого провала не в слабых голосах знатоков или глупых головах активных участников и участниц оккупации центра города и уличных боев.

Осознание своей силы – процесс не только длительный, но и пугающий. Когда понимаешь, что вот она перед нами, долгожданная власть, а реального понимания того, что с ней делать, и тем более готовности за нее отвечать, не было и нет, остается только одно – отступить назад и подождать, пока вперед не выйдет кто-то по-смелее. В такой ситуации появление авторитарного рулевого, который со знанием дела взялся бы за обжигающее руки господство – как камень с души. Благодаря этому незрелому подходу революционная Украина горячо приветствовала националистов, а послереволюционная – не только впустила в лоно верховной власти старого нового коррупционера и буржуазного циника Порошенко, но и продолжает его терпеть. Проглотили и разгон Майдана, и истощающее ведение войны, которой не видно конца, и перекладывание армейских расходов на гражданские плечи, и прочие безрадостные для обычных людей нововведения. Революция завершилась победой крупной буржуазии и части старой бюрократии, тех сил, которые не особо жаловались на жизнь и раньше.

Конечно же, Украина уже не станет прежней, не смотря на победу контрреволюционного «партийного» Майдана. Откатить назад произошедший сдвиг в общественном сознании невозможно, да и вряд-ли кто-то позволит таким попыткам случиться. Низовое движение, оформившееся на Майдане, будет продолжать жить в других инициативах и искать новые пути воплощения своего понимания справедливости, учась на ходу. Политическая культура эволюционировала от постановочных «взятий власти» Майданом в 2004 до неконтролированных кровавых боев за нее в 2014. Общество, пережившее подобное, больше не сможет вернуться в роль пассивного электората, не способного отстоять свое мнение за пределами кухни или избирательного участка.

Что до нас, анархистов, то наша роль в начатом процессе такая же, как и раньше – идти работать туда, где классовая повестка может быть востребованной, выдавливать своей безупречно честной и последовательной аргументацией правые и либеральные идеи, настаивать на переменах, улучающих положение трудящихся. Собственно, этим мы и занимались все время до Майдана и во время него. Я бы не стал расхваливать влияние левых на повестку инициатив вокруг Майдана, поскольку оно было ровно настолько же мизерным, насколько украинское общество готово вершить пролетарскую революцию. Мы были попутчиками этой революции, в которой сумели сохранить лицо и задать тон.

Вряд-ли мы будем авангардом общественных сдвигов в будущие годы, однако мы имеем силу не допустить реакционного крена и все возможности для наращивания своего влияния у аудитории, которую больше не могут удовлетворить майдановские мантры. Анархия не родится от одного лишь “народного творчества” в политике, также не родится она и из голых схем и программ революционных организаций. Нас ждет глобальная политическая работа, отлынивать от которой мы не имеем права.